Коран и арабо-мусульманские мотивы в русской поэзии XIX — начала XX в.

В России первоначальное знакомство с арабскими странами, арабо-мусульманской культурой, литературой начинается еще в допетровское время. Первые сведения об арабо-мусульманской культуре, литературе проникали еще в Киевскую и Московскую Русь1, прежде всего в письменных источниках и посредством личных контактов. Это переводы с греческого языка литературы разных жанров из Византии (с XI в.), начиная со второй половины XV в., — переводы западноевропейских источников. Сведения в письменных источниках из Византии и Западной Европы были разрозненными и случайными, носили порой фантастический характер, но все же давали некоторое представление об арабах и странах ислама. Важнейшим источником сведений об арабских странах на Руси были описания русских паломников в Палестину. Были и контакты с арабскими путешественниками в Московскую Русь. В Московскую Русь проникали также образцы мировой литературы, имевшие отношение и к арабской культуре.

Поворотным моментом в истории России был XVIII в., ознаменованный реформаторской деятельностью Петра I. Именно тогда предпринимаются первые шаги к целенаправленному и более или менее регулярному изучению Востока, чему способствовал ряд обстоятельств: 1) геополитическое положение России и ее национальный (поликонфессиональный) состав; 2) активная восточная политика, осуществление важнейших военных и дипломатических акций на ближневосточном направлении; 3) включенность России в европейские культурные процессы эпохи Просвещения и общеевропейская тогда мода на ориентализм. В эту эпоху на государственном уровне был сделан ряд шагов по изучению Ближнего Востока и мусульманского мира: а) в 1722 г., после Азовских походов, копирование по личному распоряжению Петра I надписей на восточных языках с надгробных плит на кладбище близ развалин города Булгар; б) издание в начале XVIII в. первых указов Петра I о введении преподавания восточных языков в России, в 1716 г. издан Указ о посылке в Персию молодых людей для обучения арабскому, персидскому и турецкому языкам при посланнике Артемии Волынском, для последующей работы в Посольском Приказе; открытие школ с преподаванием арабского языка; в) в 1714 г. основание первой общественной Библиотеки в России (Библиотека Академии наук) и Кунсткамеры, где начинается собирание восточных книг, рукописей и нумизматических коллекций; г) в 1725 г. основание Императорской академии наук, куда вошли Библиотека и Кунсткамера; приглашение в Россию ученых ориенталистов Г. З. Байера (1825) и Г. Я. Кера (1832), знавших арабский язык; д) организация печати арабским шрифтом; впервые в России издание Корана на русском языке в переводе с французского и английского языков в 1716, 1790, 1792 гг. В 1787 г. по поручению Екатерины II в типографии Академии наук в Петербурге было осуществлено первое издание Корана на арабском языке для мусульманских народов России, он был переиздан пять раз с 1789 до 1798 г., послужил основой для всех последующих изданий текста Корана в России в XIX в. и получил высокую оценку западноевропейских востоковедов; по манифесту 1788 г. в Уфе было учреждено «духовное собрание мухамеданского закона». Первый перевод Корана на русский язык (1716 г.) выполнил, видимо, П. В. Постников2 с французского перевода Андрэ дю Рие (Andre du Ryer)3. Второй, анонимный, перевод (в рукописи) был сделан также в первой четверти ХVIII в. В 1722 г. был издан перевод с латыни «Книга Система или состояние Мухаммеданнския религии», подготовленный по поручению Петра I Д. Кантемиром. В 1790 г. был издан перевод М. И. Веревкина4, прославившийся тем, что именно к нему обращался А. С. Пушкин, создавая знаменитый цикл «Подражания Корану». В 1792 г. вышел перевод Корана, сделанный профессиональным переводчиком и поэтом Алексеем Колмаковым, на основе английского перевода 1734 г. Дж. Сэйля (J. Sale, 1697–1736), сделанного с арабского первоисточника и долго считавшегося лучшим в Европе.

Приблизительно со второй четверти XVIII в. в России намечаются тенденции первоначального оформления научного и практического востоковедения. В XIX в. эти тенденции получают дальнейшее развитие уже на другом уровне и в других условиях. В течение XIX в. серьезный интерес к исламу и личности Мухаммеда проявлялся среди представителей русской религиозной философии, которые признавали определенную самоценность духовного опыта Востока и, в частности, ислама. Эти тенденции были распространены и в литературе, особенно в поэзии романтизма начала XIX в. (позже — в поэзии неоромантизма и модернизма рубежа XIX–XX вв.)

Для русских поэтов, увлеченных восточными мотивами, Восток был не отвлеченным далеким понятием, он постигался на собственном жизненном опыте. Кавказ с его внушительной традицией арабоязычной литературы и ислама, татаро-мусульманский Крым были своего рода мостиком, помогавшим проникнуть также и в более далекую культуру Ближнего Востока и Персии. В русской литературе и поэзии Кавказ и Крым описаны с чувством восхищения и уважения к чужому.

Новая волна интереса к Востоку проявляется на рубеже XIX–XX вв. Этот интерес находился в контексте поисков философско-исторического плана рубежа XIX–XX вв. и связан с осмыслением места России первоначально в дихотомии Восток—Запад, а затем в триаде Запад—Россия—Восток. Эти поиски подталкивали к изучению философского и культурного наследия стран Востока. Интерес к Востоку был силен среди литераторов «серебряного века» (К. Д. Бальмонт, В. Я. Брюсов, Л. Н. Гумилев, В. В. Хлебников). Поэты-символисты пытались найти в образах и поэтике Востока новые выразительные средства, в восточной философии искали пути развития личности. В этой среде становятся популярны путешествия на зарубежный Восток, включая страны ислама. Обладающие громадными знаниями в области истории и культуры Древнего мира, средневекового и современного Востока, К. Д. Бальмонт и В. Я. Брюсов создают ряд восточных циклов, в которых поражает энциклопедизм, прослеживаются элементы восточной поэтики. Несколько в стороне от этих тенденций был их современник, продолжатель классических традиций русской литературы И. А. Бунин, творчество которого отличало не увлечение экзотизмами Востока, а пристальное внимание к духовному наследию — Корану, Библии, их серьезное изучение, дополненное личными впечатлениями. Начиная с 80х гг. XIX в. прослеживается стремление к религиозно-мистическому толкованию Корана и Библии.

Представление о публикациях, связанных с влияниями мусульманской культуры в России XIX — начала XX в., позволяет получить изданный в 1975 г. библиографический труд П. И. Тартаковского «Русская поэзия и Восток, 1800–1950»5. Стихи русских и западноевропейских поэтов, связанные с восточными влияниями, вошли в ряд антологий, включающих также обзорные или историко-аналитические статьи6.

Среди авторов, обращавшихся к мусульманскому Востоку, были великие и значительные поэты: В. А. Жуковский, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, Я. П. Полонский, А. Н. Апухтин, А. Н. Майков, И. А. Бунин и многие другие. В поэзии В. Я. Брюсова, К. Д. Бальмонта немалое место занимают восточные мотивы, связанные и с Древним Востоком. Арабо-мусульманские реминисценции встречаются в поэзии Ф. И. Тютчева. Среди этого многообразия особое место занимает великий шедевр А. С. Пушкина «Подражания Корану». Но есть и совсем забытые (порой несправедливо) и мало известные имена, например московских поэтов-романтиков первой половины XIX в., вышедших из кружка С. Е. Раича. Это последователь «восточного романтизма» А. Г. Ротчев и Д. П. Ознобишин (Делибюрадер), изучивший арабский, персидский языки и санскрит под руководством муллы и на лекциях в университете. «Восточные» стихи есть у участника русско-турецкой войны в 1828–1829 гг. А. Ф. Вельтмана, лицеиста А. Д. Илличевского, у дипломата, путешественника и религиозного деятеля А. Н. Муравьева, А. А. Шишкова. К арабским мотивам обращались известные женщины-поэтессы — К. Павлова, Е. Ростопчина, писатель и журналист Вас. И. Немирович-Данченко (стихи «Дворец аль-Мансура», «На берегу Евфрата»), поэт К. Р. (вел. кн. Константин Константинович), написавший цикл стихотворений «Египет», писатель А. М. Федоров.

Среди публикаций, вошедших в библиографию П. И. Тартаковского, много произведений с традиционными «восточными» названиями («Восток», «В пустыне», «Бедуин: восточный эскиз» и т. д.), встречаются географические названия и реалии арабо-мусульманского быта («Кедры Ливана», «Кордовская мечеть», «У берегов Евфрата», «Так болтали в кофейнях Багдада»). Есть переработки и отсылки на образцы классической поэзии (Имру уль-Кайс, Антара, аш-Шанфара, Абу-л-Атахия). Упоминается название арабских поэтических антологий — Хамаса. Иногда в названиях стихов сказывается влияние арабо-мусульманской поэтической формы (касыда, газель, или газэла). Встречаются стихи, в которых обнаруживаются мотивы одного из традиционных сюжетов касыды — оплакивание следов стоянки (атлал), где когда-то была возлюбленная (И. А. Бунин. «След»), стихотворение об оплакивании могилы коня (В. А. Жуковский. «Песня араба над могилою коня»). Часто стихи объединялись в разные циклы, в том числе «Подражания Корану», появлявшиеся в разное время после знаменитого цикла А. С. Пушкина. Среди авторов этих циклов: А. Ротчев, 1828; П. Манассеин, 1828; Л. Якубович, 1829; Я. Полонский, 1841–1845; некто Н. К., 1855; М. Михайлов, 1855; Н. Греков, 1860; Кельш, 1863; Н. Карабчевский, 1894; И. Бунин, 1903–1906; С. П[лаксин], 1906; К. Бальмонт, 1909; Эллис (Л. Кобылянский), 1911. Публикуются и подражания народной поэзии («Зейнаб» И. Бунина, народные песни мавали, или маулы (ед. ч. мауль): «Упрек: арабский мауль» Д. Ознобишина, «В очах твоих Лейла», цикл «Арабские маулы» Де-Ротула).

Отрывок из книги Назима Межида ад-Дейрави «Коран и пророк Мухаммед в русской классической поэзии». СПб., 2011. 

1 Крачковский И. Ю. Очерки по истории русской арабистики. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 19–39.

2 Алкоран о Магомете, или Закон турецкий / [пер. с фр. П. В. Постникова]. СПб., 1716.

3 L’Alcoran de Mahomet / Translate d’arabe en francois par le sieur Du Ryer. Paris: chez Antoine Sommaville, 1647.

4 Книга Аль-Коран аравлянина Магомета, который в шестом столетии выдал оную за ниспосланную к нему с небес, себя же последним и величайшим из пророков Божиих / автор пер. М. И. Веревкин. СПб., 1790.

5 Тартаковский П. И. Русская поэзия и Восток, 1800–1950: опыт библиографии. М.: Наука, ГРВЛ, 1975.

6 Восточные мотивы: стихотворения и поэмы / сост. Л. Е. Черкасский, В. С. Муравьев. М.: Наука, Глав. ред. вост. лит., 1985. 508 с.; Незримое благословенье: исламский Восток в русской поэзии / сост. М. И. Синельникова. Ниж. Новгород: Медина; М.: Наталис, 2008. 424 с.; Взаимопроникновение культур: Коран в русской поэзии / авт.сост. Ю. А. Гаврилов, А. Г. Шевченко. М.: Наука, 2006. 181 с.

7 Напр. исслед. В. А. Эбермана, Б. М. Данцига, А. В. Смирнова и Н. Ю. Чалисовой, З. А. Намитоковой, Вяч. Иванова, М. И. Синельникова, сб. «Восток—Запад», недавно опубликованная статья А. А. Долининой и др.